До Великой французской революции 1789 года Бриссо активно проявлял себя на общественном поприще. Но абсолютистская Франция не давала простора для предприимчивого памфлетиста и завсегдатая оппозиционных салонов. Жак-Пьер успел посидеть в Бастилии, активно участвовал в кампаниях против рабства, а после начала Американской революции так вдохновился, что даже смотался в Новый Свет, думая там поселиться. Но наступил 1789 год, во Франции полыхнуло, и Бриссо вернулся на родину.
Бриссо был очень деятельным человеком и умело распорядился выпавшими ему шансами: избрался в общинные советники Парижа, а затем в качестве представителя столицы оказался в Законодательном собрании. Он был хорошим организатором, знал, как привлечь к себе людей, и сформировал группу сторонников, которые образовали свою фракцию и вошли в историю как жирондисты.
Грянул революционный срач
В августе 1791 года император Леопольд II издал «Пильницкую декларацию», в которой угрожал вторгнуться во Францию, если у королевской четы хоть один волосок с головы упадёт. Декларация была откровенным блефом, её приняли, чтобы просто изобразить бурную деятельность. Многие предложения аристократов-эмигрантов были отвергнуты. Декларация одновременно и напугала, и разъярила французов. Войной запахло по-настоящему.
Собрание жирондистовЖирондисты были во главе тех, кто прямо толкал революционную Францию к войне с Австрией, поскольку Бриссо считал это удобным инструментом для расшатывания трона.
Увы, патриотическая истерия набирала обороты в Собрании и Якобинском клубе. Своими действиями Бриссо и его единомышленники выпустили на волю страх перед иностранными шпионами и заговорами.
Горшочек войны, вари!
Группа Бриссо контролировала несколько влиятельных газет, а также Корреспондентский комитет Якобинского клуба, чьи провинциальные члены привлекались к обсуждению возможной войны.
Заседание Якобинского клуба
Всё полетело под откос, когда Бриссо уличил министра иностранных дел Делессара в том, что тот в самой унизительной форме переписывается с Австрией - министр якобы уверял венский кабинет, что Франция не хочет войны. Делессара и всех причастных обвинили в работе на австрийскую разведку.
Бойтесь своих желаний
Благодаря устранению Делессара и сильным патриотическим настроениям жирондисты приобрели сильное влияние в новом законодательном органе Франции - Национальном Конвенте. При формировании нового министерства они протолкнули своих людей на ведущие посты. Образовавшийся кабинет получил название «патриотического», или жирондистского. Именно он втянет Францию в войну со всей Европой и погубит Бриссо и его партию…
Во главе военного министерства жирондисты поставили откровенного авантюриста Шарля Франсуа Дюмурье, известного участием в куче военных кампаний и тайных акций. После назначения Дюмурье подставил своих покровителей, заявив, что они руководствуются исключительно личными интересами. Якобинцы обернули это высказывание в свою пользу.
Пока раскручивалась пружина очередных взаимных обвинений, началась война. Как и предвидел Бриссо, Конвент монархию уничтожил. Правящую чету казнили, Франция стала республикой. К Парижу приближалась австро-прусская армия. В столице было неспокойно, повсюду мерещились заговоры. Истерику подогревали известия о том, что ряд полков переметнулся на сторону противника и армия позорно бежит. Панический страх породил кампанию сентябрьских убийств - террора стало ещё больше. И всё чаще парижане и французы возлагали ответственность за ситуацию на жирондистов.
После ряда неудач последовали первые военные победы под руководством Дюмурье - под Вальми во Франции и Жемаппе в Бельгии. Это несколько поправило положение Бриссо и компании, но вскоре ситуация изменилась: генерал Дюмурье проиграл битву при Неервиндене. К нему тут же начали захаживать парижские комиссары с вопросами: «Нам тут донесли, что вы ведёте переписочку с противниками нации, как вы это прокомментируете, мон женераль?». Дюмурье становился в позу, нёс бред про преданность нации и просил денег. Комиссары хмурились, записывали требования генерала и отбывали обратно. Осознав, что скоро его возьмут за жабры, Дюмурье решил действовать на опережение и развернул войска на Париж. Но когда он объявил солдатам о том, что идёт восстанавливать конституционную монархию, те его решительно не поняли. В итоге генерал убежал к австрийцам, поскитался по Европе, а после перебрался к англичанам.
Казнь Бриссо сотоварищи
Жирондистов сделали ответственными за предательство Дюмурье и его поход против республики. Партия Робеспьера, монтаньяры, в условиях войны без проблем легализовали террор против врагов Франции. После чего отправили на гильотину кучу жирондистов. Бриссо был среди них одним из первых. 2 июня 1793 года Конвент проголосовал за арест его и его сторонников. Бриссо пытался скрыться, но не успел и уже 10 июня был этапирован в Париж. Находясь под стражей в ожидании суда, Бриссо успел настрочить 4 тома мемуаров. На суде его объявили агентом контрреволюции, работающим на Британию. 30 октября героя нашей истории казнили в компании 28 соратников. Что ж, Бриссо сам писал о том, что готов принести свою жизнь на алтарь отечества, - вот и принёс, хотя и не так, как ожидал.
Впрочем, гибель Бриссо и его сторонников не улучшила ситуации - это только в сказках со смертью колдуна колдовство рассеивается. В воронку войны затягивало всё новые жертвы. Набравший из-за военной истерии силу террор унёс жизни тысяч людей. Менее чем через год на гильотину взошёл и Робеспьер, а революционная власть оказалась занята подавлением множества крестьянских восстаний. Самое смешное, что и своей политической цели Бриссо не достиг - буржуазная монархия Бурбонов во Франции была восстановлена в 1814 году. Такая вот история для любителей тезиса «чем хуже, тем лучше».
Жак-Пьер Бриссо́ (фр. Jacques-Pierre Brissot de Warville, в некоторых источниках Жан-Пьер; 14 января 1754, Шартр - 31 октября 1793), прозванный по деревне, в которой он воспитывался, Варвилльским, - один из известнейших деятелей Французской революции.
Биография
Был сыном трактирщика. По окончании ученья в Париже, Бриссо поступил на службу к тому же прокурору, у которого занимался Робеспьер, но вскоре променял её на писательскую деятельность, исполненную всяких треволнений и носившую резко оппозиционный характер. Она доставила ему одобрение Вольтера, но навлекла на него преследование властей, так что он принужден был бежать в Лондон. Как здесь, так потом и во Франции, Бриссо отдался пропаганде отмены торговли невольниками. После возвращения из Англии в 1784 году попадает в Бастилию, однако быстро выходит оттуда и получает место у известного своими либеральными взглядами герцога Орлеанского. Основанное им самим Общество друзей чернокожих отправило его в 1778 в Северную Америку. Когда, по возвращении его оттуда, вспыхнула Революция, он всячески содействовал ей при помощи своей весьма распространенной газеты «Le patriote français». Продолжавшаяся революция быстро выдвинула его вперед и поставила в центре движения. Избранный в общинные советники города Парижа, он стал его представителем в Законодательном собрании, где стал во главе партии, которая иногда по его имени называется бриссотинской, но вообще более известна под именем жирондистов. Падению королевской власти никто не содействовал так энергически, как Бриссо со своими друзьями. Он был горячим приверженцем республики и проповедовал войну против всех «коронованных тиранов», для обращения всей Европы в республику. Осенью 1792 года он объявил: Последним значительным политическим действием, в котором он принимал участие, было объявление войны Англии и Голландии весной 1793 года. Бриссо быстро разошелся с якобинцами, а со времени сентябрьских убийств 1792 года этот разрыв стал окончательным. Наиболее известное высказывание Бриссо - «Собственность это кража» (La propriété, с "est le vol)(1780) В процессе короля Бриссо подал голос за смертную казнь, хотя и с апелляцией к народу. Вскоре, однако же, его самого обвинили в соглашении с двором, арестовали в Мулене и привезли в Париж, где, предчувствуя ожидающий его смертный приговор, он написал свои мемуары, под заглавием: «Legs а mes enfants» (издан. его сыном. 4 т., Париж, 1829-32). 31 октября 1793 года Бриссо был гильотинирован вместе с 20-ю своими товарищами и погребён на кладбище Мадлен. Любопытный факт. До революции Бриссо близко дружил со своим будущим политическим противником Жаном-Полем Маратом. Бриссо считал Марата непризнанным гением, смотрел на него, по словам биографа Марата Манфреда, «снизу верх». Бриссо нападал на французскую академию, не признававшую Марата.
), прозванный по деревне, в которой он воспитывался, Варвилльским, - один из известнейших деятелей Французской революции .
Биография
Был сыном трактирщика. По окончании ученья в Париже , Бриссо поступил на службу к тому же прокурору, у которого занимался Робеспьер , но вскоре променял её на писательскую деятельность, исполненную всяких треволнений и носившую резко оппозиционный характер. Она доставила ему одобрение Вольтера , но навлекла на него преследование властей, так что он принужден был бежать в Лондон . Как здесь, так потом и во Франции, Бриссо отдался пропаганде отмены торговли невольниками. После возвращения из Англии в 1784 году попадает в Бастилию , однако быстро выходит оттуда и получает место у известного своими либеральными взглядами герцога Орлеанского . Основанное им самим Общество друзей чернокожих отправило его в в Северную Америку. Когда, по возвращении его оттуда, вспыхнула Революция, он всячески содействовал ей при помощи своей весьма распространенной газеты «Le patriote français ». Продолжавшаяся революция быстро выдвинула его вперед и поставила в центре движения. Избранный в общинные советники города Парижа, он стал его представителем в Законодательном собрании , где стал во главе партии, которая иногда по его имени называется бриссотинской, но вообще более известна под именем жирондистов . Падению королевской власти никто не содействовал так энергически, как Бриссо со своими друзьями. Он был горячим приверженцем республики и проповедовал войну против всех «коронованных тиранов», для обращения всей Европы в республику. Осенью 1792 года он объявил:
Последним значительным политическим действием, в котором он принимал участие, было объявление войны Англии и Голландии весной 1793 года. Бриссо быстро разошелся с якобинцами, а со времени сентябрьских убийств 1792 года этот разрыв стал окончательным.
Наиболее известное высказывание Бриссо - «Собственность это кража» (La propriété, с "est le vol)()
В процессе короля Бриссо подал голос за смертную казнь, хотя и с апелляцией к народу. Вскоре, однако же, его самого обвинили в соглашении с двором, арестовали в Мулене и привезли в Париж, где, предчувствуя ожидающий его смертный приговор, он написал свои мемуары, под заглавием: «Legs а mes enfants» (издан. его сыном. 4 т., Париж, 1829-32). 31 октября 1793 года Бриссо был гильотинирован вместе с 20-ю своими товарищами и погребён на кладбище Мадлен .
Любопытный факт. До революции Бриссо близко дружил со своим будущим политическим противником Жаном-Полем Маратом . Бриссо считал Марата непризнанным гением, смотрел на него, по словам биографа Марата Манфреда, «снизу верх». Бриссо нападал на французскую академию, не признававшую Марата.
Напишите отзыв о статье "Бриссо, Жак-Пьер"
Литература
- Бриссо, Жан-Пьер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Brissot, Jacques Pierre (англ.)
Ссылки
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Бриссо, Жак-Пьер
Широко распахнув глаза, Магдалина внимала дивному Знанию Древнего мира... Её лёгкое тело, свободное от земных «оков», песчинкой купалась в океане далёких звёзд, наслаждаясь величием и тишиной вселенского покоя...Вдруг прямо перед ней развернулся сказочный Звёздный Мост. Протянувшись, казалось, в самую бесконечность, он сверкал и искрился нескончаемыми скоплениями больших и маленьких звёзд, расстилаясь у её ног в серебряную дорогу. Вдали, на самой середине той же дороги, весь окутанный золотым сиянием, Магдалину ждал Человек... Он был очень высоким и выглядел очень сильным. Подойдя ближе, Магдалина узрела, что не всё в этом невиданном существе было таким уж «человеческим»... Больше всего поражали его глаза – огромные и искристые, будто вырезаны из драгоценного камня, они сверкали холодными гранями, как настоящий бриллиант. Но так же, как бриллиант, были бесчувственными и отчуждёнными... Мужественные черты лица незнакомца удивляли резкостью и неподвижностью, будто перед Магдалиной стояла статуя... Очень длинные, пышные волосы искрились и переливались серебром, словно на них кто-то нечаянно рассыпал звёзды... «Человек» и, правда, был очень необычным... Но даже при всей его «ледяной» холодности, Магдалина явно чувствовала, как шёл от странного незнакомца чудесный, обволакивающий душу покой и тёплое, искреннее добро. Только она почему-то знала наверняка – не всегда и не ко всем это добро было одинаковым.
«Человек» приветственно поднял развёрнутую к ней ладонь и ласково произнёс:
– Остановись, Звёздная... Твой Путь не закончен ещё. Ты не можешь идти Домой. Возвращайся в Мидгард, Мария... И береги Ключ Богов. Да сохранит тебя Вечность.
И тут, мощная фигура незнакомца начала вдруг медленно колебаться, становясь совершенно прозрачной, будто собираясь исчезнуть.
– Кто ты?.. Прошу, скажи мне, кто ты?!. – умоляюще крикнула Магдалина.
– Странник... Ты ещё встретишь меня. Прощай, Звёздная...
Вдруг дивный кристалл резко захлопнулся... Чудо оборвалось также неожиданно, как и начиналось. Вокруг тут же стало зябко и пусто... Будто на дворе стояла зима.
– Что это было, Радомир?!. Это ведь намного больше, чем нас учили!..– не спуская с зелёного «камня» глаз, потрясённо спросила Магдалина.
– Я просто чуть приоткрыл его. Чтобы ты могла увидеть. Но это всего лишь песчинка из того, что он может. Поэтому ты должна сохранить его, что бы со мной ни случилось. Любой ценой... включая твою жизнь, и даже жизнь Весты и Светодара.
Впившись в неё своими пронзительно-голубыми глазами, Радомир настойчиво ждал ответа. Магдалина медленно кивнула.
– Он это же наказал... Странник...
Радомир лишь кивнул, явно понимая, о ком она говорила.
– Тысячелетиями люди пытаются найти Ключ Богов. Только никто не ведает, как он по-настоящему выглядит. Да и смысла его не знают, – уже намного мягче продолжил Радомир. – О нём ходят самые невероятные легенды, одни – очень красивы, другие – почти сумасшедшие.
(О Ключе Богов и, правда, ходят разные-преразные легенды. На каких только языках веками не пытались расписывать самые большие изумруды!.. На арабском, иудейском, индусском и даже на латыни... Только никто почему-то не хочет понять, что от этого камни не станут волшебными, как бы сильно кому-то этого не хотелось... На предлагаемых фотографиях видны: иранский псевдо Мани, и Великий Могул, и католический "талисман" Бога, и Изумрудная "дощечка" Гермеса (Emeral tablet) и даже знаменитая индийская Пещера Аполлона из Тианы, которую, как утверждают сами индусы, однажды посетил Иисус Христос. (Подробнее об этом можно прочитать в пишущейся сейчас книге «Святая страна Даария». Часть1. О чём ведали Боги?))
Жак-Пьер Бриссо́ (фр. Jacques Pierre Brissot ; 14 января 1754(17540114), Шартр - 31 октября 1793) (в некоторых источниках Жан-Пьер), прозванный по деревне, в которой он воспитывался, Варвилльским, - один из известнейших деятелей Французской революции.
Был сыном трактирщика. По окончании ученья в Париже, Бриссо поступил на службу к тому же прокурору, у которого занимался Робеспьер, но вскоре променял её на писательскую деятельность, исполненную всяких треволнений и носившую резко оппозиционный характер. Она доставила ему одобрение Вольтера, но навлекла на него преследование властей, так что он принужден был бежать в Лондон. Как здесь, так потом и во Франции, Бриссо отдался пропаганде отмены торговли невольниками. Основанное им самим fr:Société des amis des noirs отправило его в 1778 в Северную Америку. Когда, по возвращении его оттуда, вспыхнула Революция, он всячески содействовал ей при помощи своей весьма распространенной газеты «Le patriote français»|Le Patriote français|«Le patriote français». Продолжавшаяся революция быстро выдвинула его вперед и поставила в центре движения. Избранный в общинные советники города Парижа, он стал его представителем в национальном законодательном собрании, где стал во главе партии, которая иногда по его имени называется бриссотинской, но вообще более известна под именем жирондистов. Падению королевской власти никто не содействовал так энергически, как Бриссо со своими друзьями. Он был горячим приверженцем республики и проповедовал войну против всех «коронованных тиранов», для обращения всей Европы в республику. Осенью 1792 года он объявил:
«Мы должны сразу прервать сношения со всеми кабинетами»
Последним значительным политическим действием, в котором он принимал участие, было объявление войны Англии и Голландии весной 1793 года. Бриссо скоро разошелся с якобинцами, а со времени сентябрьских убийств 1792 года этот разрыв стал окончательным.
Наиболее известное высказывание Бриссо - «Собственность это кража» (La propriété, с "est le vol)(1780)
В процессе короля Бриссо подал голос за смертную казнь, хотя и с апелляцией к народу. Вскоре, однако же, его самого обвинили в соглашении с двором, арестовали в Мулене и привезли в Париж, где, предчувствуя ожидающий его смертный приговор, он написал свои мемуары, под заглавием: «Legs а mes enfants» (издан. его сыном. 4 т., Париж, 1829-32). 31 октября 1793 года Бриссо был казнен вместе с 20-ю своими товарищами.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890-1907).
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Бриссо,_Жак-Пьер
Третьим видным кандидатом от Парижа стал Бриссо де Варвилль. Этот человек являлся основателем партии жирондистов , первым апостолом и первым мучеником Республики.
Сын шартрского пирожника, образование свое он получил в этом городе вместе с Петионом. Авантюрист от литературы, он начал использовать имя Варвилль, скрывающее его настоящую фамилию. Благородство плебея состоит в том, чтобы не стыдиться имени своего отца, но Бриссо не обладал этим качеством, он боязливо заимствовал один из своих титулов у родовой аристократии. Похожий на Руссо во всем, кроме гения, Бриссо искал себе счастья везде понемногу и, прежде чем достигнуть известности, опустился еще ниже Руссо в бедности и интригах. Людские характеры разлагаются и пачкаются от борьбы с житейскими трудностями среди пены разврата больших городов. Руссо провел период своей бедности и своих мечтаний на лоне природы, которая примиряет и очищает все. Он вышел оттуда философом. Бриссо же влачил свою бедность и тщеславие в Париже и Лондоне, гнездах позора, где кишмя кишат всякого рода авантюристы.
Жирондист Жак Пьер Бриссо
Но даже среди пороков, которые сделали честность Бриссо сомнительной, а имя подозрительным, он в глубине души таил три добродетели: постоянную любовь к молодой женщине [Фелисите Дюпон], на которой женился, несмотря на несогласие семейства, любовь к труду и мужество перед лицом житейских трудностей, которое впоследствии ему пришлось проявить перед лицом смерти. Он верил в Бога. Он верил в свободу, в истину и в добродетель. В душе его царила та безграничная преданность человечеству, которая составляет милосердие философов. Бриссо ненавидел общество, буквально не находил себе в нем места. Но в особенности он ненавидел социальные предрассудки и ложь.
Сначала Бриссо, как один тех из наемных талантов, которые пишут для всякого, кто им заплатит, писал на все темы и для всех министров, особенно для Тюрго. Ища опору у сильных людей, он льстил им всем, начиная с Вольтера и Франклина и заканчивая Маратом . Мадам Жанлис он был обязан некоторыми связями с герцогом Орлеанским. Посланный в Лондон с деликатным поручением, Бриссо познакомился там с редактором «Курьера Европы», французской газеты, печатавшейся в Англии и тревожившей Тюильри своей смелостью. Он поступил на работу к Суинтону, редактору этого листка, и познакомился у него с несколькими памфлетистами, писателями, отверженными обществом, из тех, что часто совершают своим пером преступления. Соприкосновение с ними как будто осквернило Бриссо, на его жизни остались постыдные пятна, и память о них беспрестанно и безжалостно оживлялась врагами Бриссо, когда ему требовалось уважение общества.
Возвратившись во Францию при первых признаках революции, Бриссо несколько раз обманулся. Он скомпрометировал себя чересчур поспешным заверением в преданности некоторым лицам, которые, как одно время казалось, служили олицетворением силы революции, – в особенности Лафайету . Редактируя «Французский патриот», он заигрывал с революционными идеями и льстил будущему, заходя даже дальше, чем партии.
«Когда я ограничивался, – говорил о нем Робеспьер , – защитой принципов свободы, не трогая никаких посторонних вопросов, что делали вы, Бриссо и Кондорсе ? Известные до тех пор большой умеренностью и сношениями с Лафайетом, вы вдруг произнесли слово "республика". Вы стали распространять листок, названный "Республиканцем"! Одно только слово "республика" производит раздор между патриотами и дает нашим врагам желанный предлог провозгласить, что во Франции существует партия, враждебная монархии и конституции. За это название нас преследуют, убивают мирных граждан. Из-за этого названия республика отсрочена, быть может, на полвека. В это самое время Бриссо явился к якобинцам , где никогда раньше не показывался, и предложил республику, о которой самое простое благоразумие запрещало нам говорить перед Национальным собранием. По какой роковой случайности попал туда Бриссо? Я не хочу видеть хитрости в его поведении, предпочитаю видеть только неблагоразумие и глупость. Но теперь, когда его связи с Лафайетом и Нарбонном ни для кого не тайна, когда Бриссо не скрывает, что задумал опасные нововведения, пусть же он знает, что нация в одну минуту разорвет любые заговоры, замышлявшиеся в течение стольких лет ничтожными интриганами».
Так выражался Робеспьер, заранее и не без основания опасаясь кандидатуры Бриссо. Революция отталкивала этого последнего, контрреволюция позорила его не меньше. Прежние лондонские друзья, пользуясь безнаказанностью смутного времени, разоблачали тайные интриги и скандалы литературной жизни своего старого компаньона; они цитировали письма, в которых Бриссо бесстыдно лгал относительно своего имени, состояния своего семейства и имущества отца с целью придать себе вес и обмануть легковерных в Англии. Доказательства звучали вполне убедительно: у некоего Дефоржа выманили денежную сумму под предлогом основания лицея в Лондоне; эти деньги Бриссо потратил на личные расходы. Этого мало: уезжая из Англии, он оставил в руках того же Дефоржа 24 письма, вполне очевидно доказывавших его соучастие в позорном торге пасквилями, которым занимались его друзья. Бриссо обвинили также в том, что он взял деньги из кассы округа, президентом которого был. Оправдания его звучали запутанно и туманно.
Несколько газет, занятых исключительно политической стороной его жизни, взяли на себя его защиту. Манюэль, редактор циничного листка, друг Бриссо, писал в утешение ему следующее: «Эти грязные наветы, распространяемые во время голосования, непременно оставляют дурную тень на том, против кого бывают обращены. Но отталкивать человека, который без боязни с ними борется, значило бы доставить торжество врагам народа. Даже мне дают голоса, несмотря на мою болтовню и склонность к бутылке. Оставьте отца Дюшена и выбирайте Бриссо. Он будет получше меня». Марат в своем «Друге народа» говорил о Бриссо в двусмысленных выражениях. «Бриссо, – писал "друг народа", – в моих глазах никогда не был искренним патриотом. Частью из честолюбия, частью из низости он до сих пор изменял обязанностям доброго гражданина. Бедный Бриссо, ты сделался жертвою измены придворного холопа, низкого лицемера! Зачем ты протянул руку Лафайету? Ты снисходителен к людям с нерешительным характером. Ты не нравишься никому. Тебе никогда не видать успеха. Если у тебя еще осталось некоторое чувство собственного достоинства, спеши вычеркнуть свое имя из списка кандидатов на предстоящих законодательных выборах».
Так выступил на политическую сцену, среди воплей двух партий, этот человек, тщетно старавшийся ускользнуть от позора, связанного с его именем вследствие ошибок юности, состоявший наполовину из интриги, наполовину из добродетели. Бриссо, которому предстояло служить центром соединения партии Жиронды, уже ранее носил в своем характере все те элементы интриги и патриотизма, мятежа и мученичества, какие позже выказались в судьбах его партии. Департаментские выборы привлекали мало внимания. Национальное собрание исчерпало в стране и характеры, и таланты. Общественное уважение распространялось больше на те имена, которым следовало сойти со сцены.
